Конкурс «Лучшая фотография животного»

Любили ли вы в детстве играть в мяч? Если да, то я уверена, что  играть с кем-то для вас было куда приятнее, нежели делать это  с самим собой. Вы ждали  ответную реакцию, которая и дает желание продолжать.  Детство позади и многие из нас переносят  игры во взрослую жизнь, придавая им новый смысл. С первых минут знакомства с одним из таких людей  я поняла, что стоит принять правила его игры. Кто же этот игрок? Нияз Наджафов-азербайджанский художник, родом из Баку, вот уже 5 лет живущий в Париже,  работающий в собственном стиле, близком к постэкспрессионизму.  Сегодня его  работы  выставляются как на родине, так  и за рубежом (США, Германия, Швейцария, Дания, Египет, Италия, Россия, Германия), а также приобретаются для музеев и частных коллекций всего мира, а в 2009 году Нияз принимал участие в 53-ей Венецианской биеннале . Я случайно услышала о нем от друзей, у которых  завязался оживленный спор на тему интеграции отечественных и постсоветских художников в этот довольно узкий парижский круг мира искусства. Я отношусь с большим интересом к этой области — далеко не эксперт в ней, но его работы остановят взгляд даже неискушенного в постэкспрессионизме зрителя. На одной из выставок мы все-таки познакомились с Ниязом, и я незамедлительно получила приглашение посмотреть его новые  работы.  Я пришла в его мастерскую в Монтройе, в пригороде Парижа, где сейчас сконцентрировано огромное количество художественных ателье. Вот мы переступаем порог, сразу бросается в глаза ванна посреди маленького сада, усаженная цветами, старый автомобиль, тоже служащий чем-то вроде вазы.  Нияз тут же поясняет, что все это не его, что он делит территорию с другой художницей и ее котом Лео. Входим в его владения, внушительных размеров  помещение, больше похожее на ангар. Меня усаживают на старый потрепанный диван, вручают в руки  кружку растворимого кофе  и тут же буквально  оглушают настолько насыщенной автобиографией, что не хватало только попкорна. Людям свойственно придумывать всевозможные амплуа себе и другим для придания  шарма и драматизма, но Нияз в этом абсолютно не нуждается: тюрьма, наркотики, переезд, а в его случае, штурм  чужой страны, при полном незнании языка и административных механизмов Франции, это лишь крупица в его жизненном водовороте. Ну что ж… слушаю, смотрю, изучаю. Буду откровенной, сначала его работы вызвали во мне страх и желание съежиться, сюжеты  и  лица давили.  Именно поэтому с моей стороны было абсолютное молчание. Вот тут-то и были озвучены правила игры: «Мне нужна реакция, говори что-нибудь! Это как игра в мяч!». И вправду, что это я, пора выйти из оцепенения, ведь он, вполне справедливо,  требует реакцию, без которой нет прогресса, движения куда-либо. А тем временем ступор продолжался, но он был обусловлен уже совсем не страхом. Произошла магия, цвет начал затягивать и поглощать все мое внимание; сгущенная, насыщенная, темная гамма крепко приковала к себе. Сразу бросилась в глаза картина «Стулья», на которой можно видеть лежачего с опрокинутой головой человека на красных стульях. Нияз рассказал, что стулья из оперных залов натолкнули его на написание этой картины. Наконец, я вымолвила несколько слов, но мои положительные отзывы были приняты практически в штыки. Художник объяснил мне, что сам не очень доволен этой работой, считает, что мысль выражена не до конца. При полном великолепии для меня этой работы неудовлетворение Нияза мне было непонятно, но в этом  и есть игра в мяч, только на сей раз  с самим собой. Он никогда не признает свои работы великими, не признавая, по его же словам,  их бездарность, и наоборот. Это бесконечный конфликт внутри Нияза, любовь и неприятие своих картин, потому что для него нет действия без противодействия. То он считает свои работы почти священными, неповторимыми, не дай Бог  к ним прикоснуться, то через пару минут заявляет, что за всю жизнь вообще сделал только 3 достойные картины, которыми он может гордиться. Но хоть на чем-то мы сошлись во мнениях. Безоговорочной стала работа «Веласкес», здесь Нияз мне не противостоял. С какой бережливой любовью, почти поклонением он к ней относится, смело заявляя, что это шедевр. Сильная, удивительно точно передающая испанский дух поза Веласкеса, гордо держащего шпагу. Цвет, композиция, посыл — превосходно от и до. Ошеломительная скорость, с которой пишет Нияз, может натолкнуть на сомнения в искренности его работ, но при более подробном знакомстве с личностью художника все сомнения исчезают, что все по-честному. Постоянное движение, внутренняя пластичность, сумасшедший напор, потребность отдавать — вот его качества. Чем больше он работает, тем выше его потенциал, и остановить это практически невозможно.     Внутренний конфликт, о котором я упоминала выше, хорошо прослеживается не только в его бесконечных баталиях с самим собой. Поразительное, какое-то дикое сосуществование взаимоисключающих качеств составляет уникальный портрет художника. Грубый, примитивный, горделивый, шумный и нежелающий принимать современный мир, с такими «мелочами» как интернет, но такой до краев наполненный добротой, чуткостью и вкусом, скромный и безмерно талантливый. Лично меня это поразило настолько, что порой было впечатление общения с двумя разными людьми.  В одну и ту же минуту я чувствовала себя с ним как с продавцом апельсинов на рынке, но при этом прятала подальше под стол свою обувь, потому что мне казалось, она недостаточно хороша для его тонкого восприятия красоты. Возможно, именно эта адская смесь создает такой напор внутри этой противоречивой натуры. Вернее сказать, он сама является этим напором, что позволяет ему писать  компульсивно, почти  маниакально. Особенно хорошо это прослеживается в его серии «Цветы», которая пробудила во мне новые эмоции. Нет, я не скажу, что серия лучше или хуже его других работ, но  именно «Цветы» порадовали мою девичью психику, это была любовь и мгновенный отклик во мне.  Они раскинулись, распустились по всей мастерской,   повсюду, на полу, на полках, на столах, они заполнили все пространство и заставили меня проявить недюжие умения эквилибриста, чтобы ни в коем случае не задеть их, потому как это могло  привести художника в ужас, причем  совсем не тихий.   Кажется, их миллионы, какие-то незакончены, но от этого они только прекраснее, так хочется скорее увидеть конечный результат. Каждая работа достойна внимания, пусть даже она написана на старой коробке от обуви, да, есть  и такие. «Цветы» восхищают как с точки зрения композиции, так и своим цветом, в котором Нияз безоговорочно силен. Цвета и их сочетания, которые сами по себе могут порой казаться пошлыми, благодаря мастерству  художника находят место на одном полотне, создавая насыщенную гармонию всплеска. Грубые потеки, не совсем логичная тень, все это приобретает новый смысл, которым остается лишь восторгаться. Их хочется рассматривать, изучать, понять,  как получился тот или иной оттенок, зачем проведена каждая линия, чтобы в итоге признать, что все на своем месте и все должно быть именно так.  К слову, в декабре состоится выставка этой серии в парижской галерее «Mansart», находящейся в самом сердце любимого мною квартала Маре. Вся стена будет покрыта «Цветами», находящимися на  минимальном расстоянии друг от друга.     Выдыхаю. Нужен отдых глазам и ушам, так как на  ваш вопрос вы получите от Нияза увлекательную историю, но вряд ли ответ на сам ваш вопрос. Тем не менее, мне захотелось добиться от художника, кто же или что же вдохновляет  его самого. К моему удивлению и радости, ответ был получен незамедлительно: Гойя, имя всем известное и неоспоримое в мире живописи. В тот же вечер мы  отправились в Лувр,  особо не спрашивая моего мнения (сопротивление все равно было бы бесполезно). Мы прошли  в музей через специальный вход прямиком к объекту обожания Нияза. Итак, Франсиско Гойя, «Портрет графини Каприо (Ла-Солана)». Без его  комментариев и замечаний я бы вряд ли увидела то, что мне удалось заметить  благодаря Ниязу. Взгляд художника поразителен — настолько глубоко и остро он может ощущать, видеть  и понимать. Женщина на картине, которая кажется некрасивой и пугающей под одним углом, вдруг становится прекрасной под другим, она оживает, она меняется, она проживает с вами эти   мгновения перед картиной.  Как он может видеть все это? Что это? Чтение ли книг, общение ли  с критиками или все-таки собственное чутье? На минуту возникают колебания: может  все это напускное, может это просто удачно подобранный образ знатока? Пусть так, это неважно, неважна кухня, на которой все это сделано. Осознание того,  что в каких-то вопросах ты жила с «широко закрытыми глазами» и появление  человека, полностью меняющего  восприятие, помогающего понять и увидеть, устраивает полную перезагрузку привычной картины мира. Для кого-то все это может показаться  мелочью. Подумаешь, ну сказали, что к чему, объяснили,  приоткрыли глаза обычному обывателю, но на меня это произвело неизгладимое впечатление. Это был насыщенный день, хочется побыть в тишине и в темноте. Все протекало  очень концентрировано, ни минуты покоя. Для меня загадка, как люди могут жить на таких скоростях, отдавая  всему  и всем вокруг свою энергию. Общение с Ниязом принесло мне неоценимый опыт и оставило сильные воспоминания, и, конечно же, я навсегда стала поклонницей его работ. Парадоксальность его суждений и настоящая искренность дали мне возможность хотя бы на время увидеть мир глазами художника.  Это заставило меня всерьез задуматься об этой игре, об этой столь желанной реакции, которую все мы ищем для движения «вперед и вверх». Импульс и отклик, мысль и вспышка красок на холсте – с каждым разом все ярче и ярче.  А теперь ответьте себе: а вы любите играть в мяч?.. Поделиться 8