Зажигательная дискотека 70-х в Нью-Йорке от фотографа Meryl Meisler

Благодаря снимкам фотографа Meryl Meisler (Мэрил Мейслер) вы с легкостью окунетесь в зажигательную атмосферу ночной жизни Нью-Йорка 1970-х годов. Будучи на тот момент молодым, начинающим фотографом Мейслер везде брала с собой камеру, чтобы запечатлеть любой момент. В результате получился внушительный архив фотографией о жизни Нью-Йорка 70-х и 80-х годах. Но свои работы фотограф обнародовала только сейчас, после выхода на пенсию.
С 2010 года Мэрил Мейслер опубликовала две книги, в которых отражается дух эпохи диско, «A Tale of Two Cities: Disco Era Bushwick» и «Purgatory & Paradise SASSY ’70s Suburbia & The City», а в настоящее время работает над третьей книгой, которая станет завершающей частью трилогии о 70-х годах в Нью-Йорке.
Нам посчастливилось разузнать о дикой атмосфере эпохи диско из первых уст.  Мэрил Мейслер с радостью поделилась своими воспоминаниями.

Above Art:
Что изначально привлекло вас в ночной жизни Нью-Йорка?

Meryl Meisler:
На тот момент мне было 20 лет и Нью-Йорк действительно был «городом, который никогда не спит». Энергия, волнение и приключения наполняли воздух днем ??и ночью (как и сейчас, на мой взгляд). Почему бы не пойти и не исследовать ночную жизнь? Это было так разнообразно и увлекательно. Кроме того, я была фрилансером, у меня не было постоянной работы, на которую нужно явиться рано утром.

Above Art:
В 70-х годах вы работали внештатным иллюстратором, что же заставило вас взять в руки камеру и фотографировать происходящее на дискотеках?

Meryl Meisler:
Я начала фотографировать еще в детстве, в 7 лет,  и впервые изучала фотографию как аспирант в области искусства в Университете Висконсина в Мэдисоне с 1973 по 1975. Когда я перебралась в Нью-Йорк в 1975 году, я была, да и сейчас есть,  немного застенчивой, поэтому обзавелась лучшим другом — камерой, и брала ее с собой везде. Это помогало мне знакомиться, говорить с людьми и «открывало в двери», включая дискотеки. Я даже танцевала с камерой в руках.

Above Art:
Люди по-прежнему в восторге от ночного клуба «Studio 54», как вы думаете почему?

Meryl Meisler:
Нью-Йорк был заполнен прекрасными клубами, и все время появлялись новые заведения. Но «Studio 54» поднимал планку все выше и выше. На фотографиях и в фильмах  и рассказы вы можете увидеть роскошный современный декор, представления, которые там проходили, звуковые системы, тематические вечеринки, огни, дым, зеркала- все было великолепно и, возможно, имело даже некую магию. Толпы людей хотели попасть туда, чтобы танцевать всю ночь напролет и общаться с возмутительной клиентурой и знаменитостями. Другие клубы, многие из которых были представлены в моей книге «A Tale of Two Cities: Disco Era Bushwick», — тоже были потрясающими.

Above Art:
Что из себя представляет «энергия диско», о которой говорил весь Нью-Йорк? Что это означало для вас, как для местного жителя?

Meryl Meisler:
Энергия на дискотеке соответствовала энергии, которую я чувствовал в Нью-Йорке. Звук был похож на ток, который питал волнение и эксперименты, а посторонние развивали свой собственный мейнстрим. Возможно, это было похоже на зарождение предыдущих поколений блюза и джаза. В то время я не понимала, что Нью-Йорк является родиной дискотеки, просто казалось, что красивые дикие сады прорастают в секретных местах вокруг города, и я хотела их проверить.

Above Art:
Какой был самый шокирующий контраст между пригородом, где вы жили, и тем, что происходило в городе?

Meryl Meisler:
Я родилась в Южном Бронксе, и моя семья переехала в Северный Массапюка, Лонг-Айленд, когда мне было два. Каждый дом выглядел почти одинаково снаружи. Внутри была другая история — с акцентом на деталях, выражением семейной / культурной самобытности и декором популярным в то время. Каждая семья состояла из родителей и детей. На весь квартал приходился только один родитель-одиночка. Я знала каждую семью с детьми моего возраста в нашем квартале, мы играли в одном и том же месте или возле двора.
В пригороде большинство детей ездили на велосипедах, а взрослые — на машинах, а не пешком. Мы редко пользовались общественным транспортом, даже , когда я уже была достаточно взрослой, чтобы сесть на автобус и поехать с друзьями в торговый центр или на пляж.

В городе в одном квартале было так много людей, что я даже не знала всех своих соседей. Были семьи с детьми и без них, люди, живущие в одиночестве, в официальном или гражданском браке, или с соседом по комнате. Прогулки и общественный транспорт были способом передвижения; мне больше всего нравилось метро.
Я бы сказала, что в Massapequa (который называли «Matzoh Pizza») 99,9% жителей были кавказцами, итальянцами, евреями, ирландцами, немцами и греками, американцами первого и второго поколений. Я даже не понимала, что парень с фамилией Гомес мог быть латиноамериканцем. В городе было чудесное сочетание людей со всего мира, разной расовой, религиозной и этнической идентичности. Я была не единственным странным человеком. Я чувствовала, что я вписываюсь в эту среду.

Above Art:
На ваших фотографиях ощущается не только блеск и очарование того времени, но и чувство товарищества между людьми. Как вы знакомились с героями своих снимков?

Meryl Meisler: 
Я редко выходила одна. Я ходила в клубы и на вечеринки с родственниками и друзьями. В 77-м году в Марди-Гра, Новый Орлеан, я встретилась и подружилась с Judi Jupiter (Джуди Юпитер);  мы вернулись и начали покорять дискотеки вместе. На разных дискотеках мы встречали одних и тех же людей, знакомились, танцевали, общались  с ними.  Как я уже говорила, мне помогала моя камера. Я просила разрешения сделать фотографию, и люди обычно отвечали взаимностью.

Above Art:
Как вы выбирали, кого фотографировать, учитывая, что на пленке каждый кадр драгоценный?

Meryl Meisler: 
С камерой среднего формата у меня было 12 кадров (и очень мало денег, чтобы купить новую пленку). Если моя камера среднего формата была в ремонте, я брала 35 мм с 36 кадрами. Я научилась быть очень избирательной, фотографируя людей, места и события, которые мне визуально казались динамичными, знаковыми или ироничными.
Мой отец Jack Meisler (Джек Мейслер) по профессии был печатальщиком и страстным фотографом. «Глаз-алмаз» я унаследовала от него. До сих пор, даже при использовании цифровой камеры, я считаю, что мой первый кадр в последовательности, как правило, лучший. Я вернулась к использованию черно-белой пленки с камерой среднего формата и рада быть более избирательной и доверять своим инстинктам.

Above Art:
Любители ночной жизни Grace Jones (Грейс Джонс) и Andy Warhol (Энди Уорхол) оба представлены в вашем архиве. Как вы думаете, знаменитости изменились с тех времен?

Meryl Meisler: 
Знаменитость — мимолетное понятие, затронутое гласностью, СМИ, временем и культурой. Некоторые знаменитости известны долгое время, другие выгорают или забываются в течение короткого времени. Знаменитости зависали среди других участников вечеринок в клубах, которые я часто посещала в 70-х. Для моего поколения, я думаю, значение «знаменитость» изменилась 08 декабря 1980 года, когда был убит Джон Леннон.
Что означает «знаменитость» сейчас — это когда у нас есть известное реалити-шоу. Например ведущий одного из них хвастался: «Я автоматически нравлюсь красивыми женщинами — я просто начинаю целовать их. Это как магнит.Я даже не жду. И когда вы — звезда, они позволяют вам это делать. Вы можете сделать что угодно … Даже взять их за …». Для меня сейчас понятие «знаменитость» просто испохабилось.

Above Art:
Расскажите о каком-то интересном случае на дискотеке.

Meryl Meisler: 
13 июля 1977 года должен был стать знаменательным вечером в «Studio 54». Один из владельцев пригласил Джуди, якобы увидеть нашу работу, в качестве личного гостя. Но если вы пригласили Джуди, Мерил тоже идет с ней. О да, я была взволнована – нам открывались двери в легендарные частные комнаты, зарезервированные для звезд!
Но, пока мы собирались, отключили электричество. Света не было ни в доме, ни на улице. Мы сели на велосипеды и поехали в центр города темными улицами, фары на нас смотрели со всех сторон, когда мы остановились на площади Колумба. Возле «Studio 54» несколько человек ждали снаружи, а двери были заперты. Мы стучали, но ответа не последовало. Подождали некоторое время, постучали еще немного. Безрезультатно.
В последующие дни Нью-Йорк стал маленьким городом. Я фотографировала людей, болтающихся на улице, газеты и радио рассказывали о месте, о котором я никогда не слышала раньше – Бушвик. С пожарами, грабежами и беспорядками, которые продолжались и продолжались. Несколько дней спустя мы снова отправились в «Studio 54», вспыхивали огни, жизнь вернулась на своя круги, но не так, как в адской дыре, названной Бушвик.

Above Art:
Долгое время ваш архив оставался неопубликованным. Что побудило вас, наконец-то, показать свою работу публике?

Meryl Meisler: 
Я всегда показывала свои фотографии и иллюстрации, но до 2014 года никогда не было много статей и книг. Подавляющее большинство моих архивов еще не раскрыто. После учебы с Lisette Model, я поступила на курс по созданию фотокниг с Bob Adelman. Он познакомил меня с автором, чтобы показать работы посвященные Лонг-Айленду в издательскую компанию, с которой он был связан, и это предложение в конечном итоге было отклонено.
Я все равно продолжала делать серию, и в 1978 году мои работы успешно помогли мне получить должность  документального фотографа в Американском еврейском конгрессе. Я создала фотоархив «Евреи Нью-йорка» для AJC, который также включал мой личный проект, интервьюирование и фотографирование семей, чтобы узнать о моих  еврейских корнях и иммиграции в США.

На протяжении своей 31-летней карьеры преподавателем  искусств в школах Нью-Йорка я всегда работал над своим «собственным художественным стилем» — постоянно принимая участие в выставках, подавая заявки, а иногда и получая, на гранты и комиссии. Я всегда усердно работала. Дискотеки, Go-Go и другие «декадентские» ночные фотографии никогда не показывались. Я бы могла потерять работу из-за этих снимков и остаться без средств на существование.
После выхода на пенсию в 2010 году у меня стало больше времени для того, чтобы сосредоточиться на обнародовании моих работ.  В 2012 и 2013 годах я подала заявку в несколько изданий на печать фотокниги со снимками Бушвика 1980-х. Jean St?phane Sauvaire, издатель Bizarre Bushwick ,  предложил выставить мои работы в Bizarre во время Bushwick Open Studios 2014 и опубликовать их.
«A Tale of Two Cities: Disco Era Bushwick» (Bizarre Publishing 2014)  и «Purgatory & Paradise SASSY ’70s Suburbia & The City» (Bizarre Publishing 2015) изменили мою жизнь и на представили мои работы на международном уровне. Теперь я работаю над третьей книгой в этой трилогии о 1970-х годах.

Above Art:
В конце концов, вы закончили долгую педагогическую карьеру и начали фотографировать Бушвик, где вы преподавали. Как Бушвик отличался от того, что вы видели на Манхэттене?

Meryl Meisler: 
Я посетила и сфотографировала многие районы в 70-х и начале 80-х годов, которые в то время считались «небезопасными», в том числе Восточный Гарлем, Ист-Виллидж, Нижний Ист-Сайд, Восточный Нью-Йорк и Южный Бронкс. Но к тому, что я увидела в Бушвик, я не была готова.
В первый же день, поднимаясь из метро, ??я действительно задавалась вопросом, был ли предыдущий учитель искусства убит. Вокруг меня была пустошь из сломанных кирпичей, рушившийся бетон и упавшие деревья, охлажденные ветром остатки пепла. I.S. 291 было одним из немногих действующих зданий в квартале. Это был какой-то гибрид: часть школы, часть убежища, часть тюрьмы. Это сбивало с толку: дети пытаются научиться и наслаждаться повседневной детской жизнью в разгар хаоса и отчаяния; учителей, чье чувство долга заставляло их остаются в этом хаосе и быть последней опорой. Для меня естественный свет в этом районе был таким прекрасным, дети были детьми, а свободные здания практически дышали историей. Я осталась здесь и преподавала в Бушвике с 1981 по 1994 год. Это никогда не было скучно.
Каждый день ходить в метро и из него было приключением. Неизвестно, кто будет болтаться или что будет появляться на улице или в развалинах. Я делала снимки в своей голове, боялась носить с собой камеру, после того, как мне угрожали ее украсть. Но к февралю 1982 года я больше не могла сопротивляться и начала носить недорогую пластиковую мыльницу с дешевой прозрачной пленкой, разработанной наименее дорогостоящим способом.
Добираясь утром на работу, я открывала для себя, что каждая улица имеет свою атмосферу и истории. Моя классная комната была без окон, но, если мне выпадала возможность преподавать в комнате с окнами, я всегда брала с собой камеру. Изображения похожи на вспышки, быстрые наброски людей и мест в этом небольшом районе Центрального Бушвика в безнадежное десятилетие. Некоторых из людей я знала еще со школы, но большинство из них были незнакомыми, с которыми я столкнулась и вежливо попросила разрешения сфотографировать. Здания словно стояли в ожидании своих портретов, не зная, столько им еще осталось.

Above Art:
Очевидно, что Бушвик претерпел огромные изменения в последние годы. Есть ли у вас какие-либо мысли о его становлении как символа джентрификации?

Meryl Meisler: 
Рост Бушвика с низкой точки в 70-х годах стал возможен во многом благодаря вкладу и планированию местных общин и оказанию помощи государством. Я не пропускаю сгоревшие здания и пустые участки, заполненные небезопасными мусором. Новое жилье, которое выросло на их месте в период с 1980-х по 2000 год, было построено в сочетании с существующей архитектурой с учетом комфорта для людей. Опасные пустынные парки были оживлены. Я всегда думала, что у Бушвике был прекрасный свет, был хороший общественный транспорт, и люди, которых я узнала во время прогулок и работы там с 1981-1994 года, были в целом вежливыми и приветливыми. Это была естественная приманка, особенно для новых иммигрантов и творческих людей, ищущих доступные места для жизни и работы.
На мой взгляд, наибольшая опасность джентрификации — недостаточное предложение доступного жилья, что приводит к переезду как старых, так и новых жителей. Чтобы обладать обществом и сохранять его жизненно важное значение, люди с различными доходами должны уметь пускать корни для себя и будущих поколений.
Джентрификация в начале может помочь торговле, но в конечном итоге, на мой взгляд, уничтожает небольшие семейные предприятия малого бизнеса, которые делают окрестности уникальными. Будучи дочерью владельца малого бизнеса, я думаю, что малые предприятия (в том числе рабочие художники и ремесленники) нуждаются в долгосрочных возобновляемых договорах аренды и арендной плате. Разнообразие и возможность для всех людей — сила этого города; если сделать его местом только для богатых, это уничтожит характер Нью-Йорка.

Above Art:
Какой посыл несут ваши работы?

Meryl Meisler: 
Все, с кем вы встречаетесь, даже если на мгновение, важны. Относитесь к ним как таковым. Мы все являемся свидетелями и частью истории. Это ваше время, это ваше место. В конце концов, вы найдете свою цель и страсть. Перефразируя Исаака Ньютона, мы стоим на плечах тех, кто пришел перед нами. То, что вы говорите, делаете, сохраняете, меняете и разделяете  — важно.